Короли жизни. Рассказы
Его увидели издалека и распахнули ворота, как перед долгожданным гостем. Однако никто из выбежавших навстречу не попытался ему помочь. Многие женщины смотрели на него с состраданием, и не смели подойти, зная о уговоре. Он силился выпрямиться, расправить плечи, но усталость гнула сильнее самого тяжкого груза; мелкие капельки крови то и дело срывались с обнажённых участков кожи, сочились струйки из трескавшихся ежеминутно ран, едва успевающих схватываться коростой. Едва волоча ноги, ему всё же удалось дойти до ворот и войти в город.
Он шёл по улицам, уставленным замершими, сострадающими людьми, и жаждал гнева, как никогда. Но гнева не было. Ни гнева, ни злости, ни даже лёгкой досады. На них уже не осталось сил. Каждый его шаг сопровождался волной шёпота, и он мог бы побиться об заклад, что люди ставят на расстояние, которое он ещё сумеет пройти. Он бы усмехнулся, да губы спеклись и потрескались, и каждое движение мускулов причиняло адскую боль. Отдохнуть бы, поспать денёк - другой. Но он шёл. Шёл, потому что знал: сейчас, или никогда.
Нещадное солнце выжгло на спине бронзовые круги, облезающие белой кожей, небо трещало далёкой грозой, вторя треску его костей, а он делал новый шаг, стараясь не обращать внимания на проделки погоды, мечтая о дожде, из которого смог бы напиться, и не желая, чтобы дождь пошёл, ведь тогда стало бы скользко, и он наверняка бы упал не в силах больше подняться.
Вход на дворцовую площадь так же был открыт. Ну конечно! Ведь Орис уже кто-нибудь предупредил. С величайшим трудом сфокусировав зрение, он увидел среди людей, высыпавших из палат, правительницу, цинично и жёстко взирающую на него. Она словно бросала ему вызов. Весь её вид говорил, что никто не пошевелит и пальцем, пока он не сдохнет здесь у её ног. Но он не собирался подыхать. Сейчас он подойдёт и бросит под ноги надменной стерве голову предводительницы Рыжих Псов. Голову своей жены. И все поймут, что он сам теперь стал предводителем. А если его попытаются убить, он выхватит свою секиру... Только секиры давно уже не было с ним. Он не мог повесить её за спину, ведь сбросил куртку в логове Псов, но и ладонь не сжимала стальной рукояти. Секира осталась где-то в лесу, или на пустоши. Хорошо хоть рыжие волосы прочно опутали пальцы левой руки, иначе он потерял бы и свой жуткий трофей.
Скал покачнулся. Голый, уязвимый, безоружный, израненный и усталый. Он шагнул ещё раз, и ещё. И снова. До ступеней, на которых стояла Орис, осталось лишь несколько метров. Березарк поднял голову, сделал ещё шаг и повалился на бок.
Знакомый голос раздался где-то в глубине дворца. Она кричала. Она вырывалась.
Дохнуло свежестью её тела, ароматом её волос.
-Почему вы не поможете ему? - кричала она, отпихивая воинов, выворачивая руки, выскальзывая из крепкой хватки Лешана. Да, вонючка был здесь и не мог её удержать. Эта злорадная мысль придала сил, чтобы открыть глаза.
Он увидел её лицо. Ханадис нежно коснулась покрытых коркой крови щёк. Её пальцы дрожали. Он всё таки разлепил губы и прошептал:
-Ты знаешь о уговоре?
-Да, - кивнула принцесса. В её глазах стояли слёзы, а лицо выражало и радость, и боль одновременно. Она наклонилась к нему и кротко поцеловала, - Я буду твоей женой, березарк.
Он смог улыбнуться, и она улыбнулась в ответ.
-Твоя мать заработала ещё одну головную боль, - и он посмотрел на Орис. Та стояла бледная и неподвижная, как алебастровая статуя, среди начавших шевелиться людей. Скал вновь перевёл взгляд на Ханадис. Платком она вытирала кровь с его шеи. Подбежали служанки с водой и полотенцами, кто-то приказал притащить носилки. Похоже, это был Лешан.
Что ж, две трети своей награды Скал получил. Березарк усмехнулся: «Осталось только забрать обещанное золото!..»
Он закрыл глаза и открыл их только через три дня. В тот же день казна Орис
[2010]
